В 1932 году отец Алексий вернулся из исправительно-трудового лагеря в Тверскую область, испытав тюремное заключение, утомительные этапы, изнурительную каторжную работу в лагере. Но, пройдя в течение трёх лет этот крестный путь, отец Алексий не собирался оставлять службу в храме, отказываться от духовного окормления паствы, от служения Божественной литургии. Теперь он служил в Ильинском храме города Старицы. Ничуть не уступил он безбожию – так же проповедовал, так же ходил по домам прихожан с молебнами. Он служил и жил так, словно не было никаких гонений
Наступил 1937 год – год новых беспощадных гонений на Русскую Православную Церковь. 20 ноября сотрудник Старицкого районного отделения НКВД, после проведения обыска в доме священника предъявил Ордер за № 11044 «на арест Нечаева Алексея Ефремовича, проживающего по адресу: город Старица, улица Велико-Октябрьской революции, дом 66». Отец Алексий был заключен в тюрьму города Ржева.
Вот здесь для следователя и началось самое главное – сбор материалов обвинения священника. Поскольку формулировки обвинений были одинаковы и перед следствием не ставилась задача выяснения неизвестных обстоятельств, а лишь юридическое оформление документов на арест и заключение гонимых православных (а как мы дальше увидим - по делу отца Алексия идёт настоящая фальсификация свидетелей), то следователь все опросы свидетелей обвинения провёл в течение одного (!) дня – 22 ноября, то есть по прошествии двух дней заключения священника под стражу.
Двое «опрошенных свидетелей» дали почти одинаковые показания. Некий мельник-крестьянин показал, что «служителя культа города Старица Нечаева Алексея знаю, так как хожу в церковь. Нечаев антисоветский человек, проводит контрреволюционную антисоветскую агитацию. Примерно это было в июле месяце сего года, я ходил на мельницу, на речку Старченку и по дороге мне встретился поп Нечаев, в разговорах он говорил: «Ну, как живёте. Я ему ответил, ничего. Вчера был на собрании, где изучал Сталинскую Конституцию, готовимся к выборам. Нечаев мне ответил, что и охотно тебе было там сидеть с антихристами, слушать пустое дело, всё это обман, это всё делается для того, чтобы народ окончательно закабалить, ведь сейчас посмотри, в газетах пишут много, а правды в них нет. Всё это обман, лож, а вы там слушаете. Вот скоро этой власти конец и мечты их рухнут, ведь посмотри, как народ недоволен этой властью».
Но, пожалуй, самый «придуманный лжесвидетель», проходящий по делу отца Алексия, оказался … священник-сокамерник Никита Степанович Радюк. Просматривая первый том «Книги Памяти жертв политических репрессий Калининской области» я обнаружил фамилию Радюк, но только с другим именем – Фёдор, который до ареста работал сторожем Погорельской церкви и по приговору Тройки УНКВД 14 июля 1937 года расстрелян. Как говорится, фантазии следователя нет предела. Все показания «священника-свидетеля» подчеркнуты зелёным карандашом. Вот что, в частности, в протоколе мы читаем: «Я сейчас, как арестованный, сижу вместе с Нечаевым, и последний мне в беседе говорил: «Вот большевики испугались, проводят массовые аресты. Конечно, они стоят на краю гибели, а чтобы им удержаться, они это и проводят, но, пожалуй, они всё же просчитаются, ведь народ весь против этих антихристов. Вот видишь, и нас попов арестовали, конечно, мы должны понять, что нас надо арестовывать. Мы ведь им мешаем, а сейчас они готовятся к выборам и боятся, чтобы не пропихнули свою кандидатуру».
Таким образом, собрав необходимые «показания свидетелей», следователь в этот же день (!) 22 ноября 1937 года допросил шестидесяти- двух летнего отца Алексия. Можно с уверенностью предположить, что ни о каких зачитывания показаний свидетелей не могло быть и речи, ведь они и так были неубедительны.
Священник Алексий держался так, что было ясно – ни при каких обстоятельствах не согласится лжесвидетельствовать, и следователь вынужден был ограничиться формальной записью вопросов и ответов:
«Вопрос: Следствие располагает данными, что вы систематически проводили контрреволюционную антисоветскую агитацию среди населения города Старицы. Признаёте вы в этом себя виновным?
Ответ: Я, Нечаев, в представленном мне обвинении в том, что я проводил контрреволюционную антисоветскую агитацию – не признаю.
Вопрос: Вы даёте ложные показания, - следствие настаивает от вас правдивых показаний?
Ответ: Я вторично заявляю, что я никакой агитации не проводил».
Но поскольку и следователь не имел никаких сведений об антигосударственной деятельности священника и не мог ничего конкретного назвать, то зная, что отец Алексий был судим в 1929 году, стал добиваться признания хотя бы этого факта.
«Вопрос: Вы, будучи служителем культа, в 1929 году были судимы по ст. 61 УК и осуждены на три года лишения свободы за неуплату гособязательств. Вы признаёте это?
Ответ: Да, это я признаю.
Вопрос: Что ещё дополните?
Ответ: Больше дополнить ничего не могу».
22 ноября обвинительное дело за № 10087 было направлено на рассмотрение Тройки УНКВД по Калининской области. Через три дня, 25 ноября, состоялось заседание Тройки УНКВД. Приведём выписку из протокола полностью:
297. Дело № 10087 Старицкого РОНКВД по обвинению Нечаева Алексея Ефремовича, 1875 года рождения, уроженца села Рамешки, того же района. КО, служитель религиозного культа – поп. Судим в 1929 году по ст. 61 УК к 3 годам лишения свободы. Срок наказания отбыл.
ОБВИНЯЕТСЯ в том, что будучи враждебно настроен к Соввласти, проводил среди населения агитацию против хозполитмероприятий партии и правительства, распространял контрреволюционные слухи пораженческого характера, дискредитировал Конституцию СССР.
ПОСТАНОВИЛИ:
НЕЧАЕВА АЛЕКСЕЯ ЕФРЕМОВИЧА РАССТРЕЛЯТЬ»
27 ноября 1937 года, после семидневного пребывания в Ржевской тюрьме, отец Алексий был расстрелян. В выписке из акта читаем: «Постановление Тройки УНКВД по Калининской области от 25 ноября месяца 1937 года, о расстреле Нечаева Алексея Ефремовича, 1875 года рождения, приведено в исполнение 27 ноября месяца 1937 года в 1 час».
Спустя 52 года, в 1989, священник Нечаев Алексей Ефремович по заключению Тверской областной прокуратуры от 15 июня реабилитирован.
Александр Шитков – преподаватель педагогического училища,
председатель Старицкого отделения Российского общества
историков-архивистов, краевед.
вященномученик Алексий родился в 1875 году в селе Рамешки Тверского уезда в семье священника Ефрема Нечаева. По окончании Духовной семинарии он был рукоположен в сан священника. В этой должности служил в царской армии. После 1917 года был направлен священником в село Степурино Зубцовского уезда. В 1929 году местные власти обложили отца Алексия таким налогом, что даже если бы священник продал всё имущество, он всё равно бы не смог расплатиться. Положение храма стало критическим. В доме настоятеля Алексия собралась церковная двадцатка, чтобы решить, как избежать закрытия храма. Решили, во что бы то ни стало выполнить требование властей и собрать далеко не малую для разорённых коллективизацией крестьян сумму. А для этого произвести сбор средств по дворам, с обращением к жителям, что если они не помогут, то советская власть закроет храм. И тогда не придётся хоронить своих близких на церковном кладбище, не будет ни отпеваний, ни панихид, ни молитв, и никто не помянет души почивших за литургией. Всё это не осталось незамеченным властями; тут же посыпались доносы в НКВД. Отца Алексия арестовали за неуплату налога. 31 октября 1929 года Народным судом Степуринского РИКа его приговорили к 3 годам лишения свободы и заключению в Нижегородскую фабричную колонию.
