раздники любят все - это не секрет. В такие дни каждый может расслабиться, встретиться с друзьями, повспоминать о былом. Вспоминают чаще о хорошем. Каждый год, несмотря на постоянно меняющиеся политические события, 7 ноября колонна старичан выходит на площадь, носящую имя вдохновителя революции, чтобы отметить радостное событие.
А мне почему-то в этот день становится грустно. Потому что однажды триумф революции стал началом трагедии местного здравоохранения.
Пятую годовщину октябрьской революции справляли очень весело. На площади перед зданием уездного исполкома, где и сейчас находится на боевом посту нынешняя власть, собралось много народу. На этом месте сегодня располагается городской сад. Люди собрались еще накануне праздника, т.е. 6 ноября. Негоже было событие мирового значения отмечать за один день. Во время песен, плясок и распития спиртного вдруг в углу площади раздался сильный взрыв. Ничего не могу сказать о человеческих жертвах. Вероятнее всего, их не было, а вот старицкое здравоохранение понесло ощутимую утрату.
Об этом говорит акт от 9 ноября 1922 года:
«Мы, нижеподписавшиеся, председатель месткома 2-й народной больницы А. Некрасов, заведующий больницей врач Н. И. Ендогуров, смотритель больницы А. Пономарева и председатель Уотздрава С. М. Яркин произвели осмотр битых стекол после взрыва 6-го числа в 8 часов вечера по случаю празднества, оказалось следующее: выбито четыре стекла размером 18x4, одиннадцать - 23x10 и одно - 10x12. Всего шестнадцать стекол, о чем и составили настоящий акт. Подписи».
На следующий день, 10 ноября, заведующий Уотздравом пишет письмо в коммунальный отдел с просьбой
«срочно произвести вставку стекол, лопнувших от взрыва». Но эта невинная справедливая просьба остается без внимания. Более того, больницу после этого взрыва просто-напросто закрыли.
Почему же так произошло? Дело в том, что все лечебные учреждения района к этому времени пришли в упадок. Последний раз деньги на ремонт больниц выделялись в далеком довоенном 1914 году. И молодая советская власть судорожно старалась сохранить хоть какую-то видимость лечебной помощи. Еще в 1921 году была введена плата за лечение (с каждого едока по 1 фунту ржи, по 1 1/2 фунту овса и по 2 фунта картофеля). Чем-то похоже на сегодняшнее время, когда в рюкзаках у нынешних пациентов нередко вместо картофеля лежат шприцы, капельницы, перевязочный материал и постельное белье. Со стороны властей шли нападки на «нерентабельные» лечебные учреждения, которые планировали срочно закрыть. Вторую народную больницу (так она тогда называлась), расположенную на петроградской стороне города, тоже решили ликвидировать. На лечебном учреждении, открытом в первый месяцы Первой мировой войны
Старицким земством, решено было поставить жирный крест. Кстати, здание было совершенно новое. Строили его для церковно-приходской школы, но дыхание врага и российский патриотизм сделали свое дело - пахнущее свежим деревом здание отдали под госпиталь. После окончания войны госпиталь стал больницей. Возглавил его свежеиспеченный доктор медицины
Бронислав Францевич Пашуканис. Заинтересованные горожане думали, что это будет надолго.
Но из-за тяжелого материального положения здравоохранения в 1922 году больницу решено было закрыть. Всем предлагалось лечиться в первой больнице, находящейся на другой стороне Волги. Это было волевое решение партийных и хозяйственных руководителей. Аргументы в пользу оставления в покое больницы (расположение ее на густонаселенной стороне, отсутствие переправы) не имели должной поддержки.
Еще 30 октября
Старицкий УИК шлет срочную депешу уезд-ному отделу здравоохранения о соединении двух имеющихся в городе больниц в одну «вследствие недостатка средств на их содержание», подписанную председателем УИК
Другановым.
Медики, понимая, что закрытие больницы на петроградской стороне не принесет ничего хорошего «простым» больным, до последнего сопротивлялись административной идее. Уютная больничка на 20 коек с родильным и общим отделениями, амбулаторией для детей и взрослых, зубоврачебным кабинетом была дорога старичанам. До «большой» больницы на московской стороне, руководимой
В.И.Розовым, путь был неблизким. А маленькая «ендогуровская» больница всегда была под рукой. И существовать бы ей вечно, если бы не злополучный взрыв накануне праздника. Кстати, больше всех сопротивлялся закрытию заведующий Уотздравом
Садиков. Его, непокорного, вызвали на заседание комитета партии 14 ноября, где он попытался сохранить это нужное лечебное учреждение. Да, видно, его доводы растворились в непонимании партийных чиновников, и напоследок он сказал наболевшие слова:
«За 13 лет моей службы я не менее знаком, чем кто-либо с госпитализацией в лечучреждения, и считаю необходимым сохранить вторую больницу. Если же считают, что голова моя устроена только для фуражки, то мне здесь делать нечего». Нам, к сожалению, ничего больше неизвестно о дальнейшей судьбе этого смелого медицинского руководителя, в последующих документах его имя мне встречалось.
Последние 85 лет в Старице функционирует одна больница. Я люблю свою нынешнюю большую больницу с огромными медицинскими традициями, которой в этом году стукнет 197 лет. Но мне всегда жаль того маленького островка медицины на петербуржской стороне, погубленного случайным взрывом, этаким черным штрихом красного праздника. Только случайным ли? Об этом я иногда задумываюсь, перелистывая пожелтевшие архивные страницы.
P.S.: Больницу все равно вскоре закрыли. Заведующего больницей
Николая Ивановича Ендогурова, уважаемого человека, грамотного доктора, дворянина, перевели рядовым врачом в санитарный отдел. Не проработав на новом месте и месяца, он умер от кровоизлияния в мозг.
Бронислав Францевич Пашуканис, человек, открывший госпиталь во время Первой мировой войны, тоже был из дворян. Передав бразды правления больницей Ендогурову, он вскоре перебрался в губернский город Тверь, где стоял у истоков основания института физических методов лечения. Одним из первых, в середине 30-х годов, он попал под сталинскую репрессию. Неизвестны ни дата расстрела, ни место его захоронения.
Заведующий первой старицкой больницей, куда были переведены большинство работников,
Вениамин Иванович Розов, тоже долго не проработал на верхневолжской земле. В 1924 году зуд преобразований распространился и на административное деление районов - старицкую больницу присоединили к Ржевскому району. Опытному хирургу, впоследствии профессору и автору знаменитого сухожильного шва, тесно стало в сокращенной до участкового уровня больнице. Он уехал в Ленинград.
А больница? В ней в разное время располагался народный дом, ДОСААФ, зубной кабинет, читальня... В октябре 1941 года прямое попадание бомбы навсегда стерло с лица города приметное здание. На этом месте до сих пор даже не растут деревья, уступив охранять его покой лишь густорастущей крапиве.
)
